Галина Рева: «Наши мюзиклы — это версия по мотивам исторических событий и образов»

В Адыгейском государственном университете студенческий театр «Арт-Ритон» готовит показ авторского мюзикла «Костер Джордано». Он рассказывает историю известного ученого-философа эпохи Возрождения Джордано Бруно, который был сожжен на костре инквизиции как еретик 17 февраля 1600 года на площади цветов в Риме. Однако, отвечая на вопрос, за что же так обошлись с мыслителем, многие скажут, что за круглую Землю или за то, что «она вертится». На самом деле у исследователей много трактовок истинных причин трагедии. Свою — художественную — и представит театр 21 октября. В преддверии показа «СА» побеседовала с руководителем «Арт-Ритона» Галиной Ревой о мюзикле.

— Тему жизни ученого и философа в качестве основы для мюзикла тяжело назвать традиционной. Почему взята именно она?

— Эта тема возникла в юбилейный год для университета, во время подготовки к 80-летию АГУ. Мы не могли «раствориться» в любовных или каких-то местечковых сюжетах. Нужно было выбрать достойную тему, касающуюся развития науки. У нас были серьезные дебаты при выборе главного героя-ученого. В претендентах был и сербский изобретатель Никола Тесла, и выдающаяся русская ученая-математик Софья Ковалевская, и итальянский ученый и художник Леонардо да Винчи. Остановились на драматичной истории итальянского философа Джордано Бруно, который проехал Европу, создал опережающие свое время философские работы и был сожжен на костре инквизиции.

— Почему выбор остановился именно на нем?

— Нам нужно отправлять в зал такой посыл, чтобы зрители начинали задумываться, чтобы спектакль помогал переосмыслению ценностей, чтобы менялось что-то в головах, а люди становились лучше и сильнее. Фигура Джордано Бруно, пострадавшего за науку, нам показалась самой подходящей.

Наши мюзиклы — это версия по мотивам исторических событий и образов. Это нормальная практика в искусстве. По-другому и нельзя добиться высоких целей

— Ставить мюзикл по жизнеописанию философа — нелегкая задача. Здесь нет, например, любовной темы, которая гарантированно найдет своего зрителя. Все мы или любим, или любили. Как удалось найти основу для создания обязательных для драматических произведений конфликта и кульминации в такой неромантической сфере?

— Каких-то интересных подробностей его жизни в открытых источниках очень мало. Ни данных о его личной жизни, ни каких-то «вкусных» подробностей. Здесь нужно отдать должное таланту нашего сценариста Терезы Цергой. Она изучила очень много материалов, чтобы закрутить сюжет и через театральные ходы, диалоги и тексты песен рассказать и о философских взглядах Джордано Бруно, и о его личности, и о конфликте науки, культуры и бытовой реальности, законах высшего и духовного сословия Европы того времени. Совместно мы сделали из достаточно неприглядного материала интересную, противоречивую, где-то заносчивую фигуру и в то же время человека, который отстаивал свои идеалы.

— И все-таки, за что пострадал Бруно?

— По большому счету, идеи о сферичности Земли были не новы. Это все было в работах польского и немецкого астронома Николая Коперника. Но у Джордано Бруно были интересные мысли не только по философии, но и по устройству гражданского общества, и, что очень важно, его любил простой люд и демократически настроенные умы.

— Он, скорее всего, был где-то революционером. И у нас стояла задача показать его, с одной стороны, легко, не тяжеловесно, а с другой — сохранить отсыл к истории и некую пафосность его образа.

— Философия и социология тяжелы для сцены и для восприятия широкого зрителя. Что помогло сделать мюзикл легче?

— Мы использовали данные, которые можно было зрелищно обыграть. Например, о том, что он был при дворах, был у королевы Елизаветы и у французского короля Генриха III, что он их образовывал. Мы подчеркнули интересный факт — у Бруно была уникальная память. И он этой мнемотехнике учил других. С сюжетом было сложно, но, мне кажется, мы справились.

Фото: пресс-служба АГУ

— Мюзикл можно считать энциклопедичным? Или это именно авторское, творческое видение?

— Мы достаточно вольно обращаемся с историческим материалом. Наши мюзиклы — это версия по мотивам исторических событий и образов. Это нормальная практика в искусстве. По-другому и нельзя добиться высоких целей и создать цельное, законченное произведение. Историки и философы могут сами оценить, насколько интересна наша трактовка. С удовольствием приглашаем их на показ.

— Можно ли сказать, что ваши постановки уникальны, и повторить их другим командам было бы проблематично?

— Думаю, да. Мы — один из немногих студенческих театров, которые не переснимают известные мюзиклы. Мы пишем сами. И либретто, и сюжет, и тексты песен, и музыку. Стараемся создать хореографию, в которой разыгрывается свой спектакль, играющий на основную идею. Такой принцип работы позволяет нам писать роли с учетом сильных сторон наших артистов, вводить персонажей сцены и задействовать всю труппу театра, чтобы двигать сюжет через взаимодействия с героями. Это безусловный плюс. Это мотивирует наших вокалистов и танцоров продолжать работать над собой, работать в театре, развиваться личностно. Мы убеждены, что артист не может всегда быть на каком-то одном пусть и высоком уровне. Он или растет, или скатывается вниз. Мы подталкиваем к росту. И такой подход полезен и для самого мюзикла, который даже после премьеры продолжает жить и развиваться.

— И как развивался мюзикл по сравнению с премьерным показом? Будут ли изменения?

— В предстоящем показе будут изменения. Например, у нас поменялась актриса на одной из важнейших ролей — графини Мочениго, во многом из-за которой инквизиция и приняла решение о казни Джордано Бруно. Так вот, на премьере ее играла Анна Ермакова, в этот раз роль из-за личных обстоятельств она передала Алевтине Кобазевой. Правда, в силу и внешних данных, и вокальных скопировать тот, аристократичный образ было бы невозможно. Но мы доработали, добавили акценты, чтобы получился сильный персонаж умной, авторитарной и принципиальной матери уважаемого семейства. В ней борются ощущение униженной чести рода из-за конфликта ее недалекого сына с Джордано и понимание того, что она отправляет на костер достойного уважения человека. Вообще, многие наши актеры в этом спектакле раскрылись в непривычных для постоянных зрителей амплуа. Например, Руслан Жароков здесь играет не воинственного героя, а как раз этого «придурковатого» сыночка. Было нелегко, но эффект получился хорошим.

— В общем, показ будет интересен и тем, кто мюзикл не видел, и тем, кто уже сходил на премьеру?

— У нас есть поклонники, которые ходят на все показы. Есть одна женщина, она ходила на четыре показа мюзикла «Французский шелк». И сказала так: «У вас столько информации и нюансов в мюзикле, что за один показ я не успеваю оценить все». Сначала она смотрела в общем действо, потом начинала следить за танцорами, затем вслушиваться в тексты песен и лишь потом искать моменты в начале, которые намекали на развязку. В «Костре Джордано» тоже есть в чем «покопаться», есть о чем по­думать и чем насладиться. И мы уверены, что зритель оценит те эмоции, которые дает только живое исполнение.

Валерия ВРУБЕЛЬ.