Помощь с воздуха. Как работает санавиация в Адыгее, кто в ней нуждается и сколько это стоит?

Медицинский борт — это гораздо больше, чем транспорт. Ведь санавиация действует в необычных условиях. Каковы принципы ее работы в Адыгее, какой медперсонал и оборудование находятся на борту вертолета и какова география полетов — обо всем этом «СА» поговорила с главным врачом Адыгейского республиканского центра скорой медицинской помощи и медицины катастроф Ахмедом Сиюховым.

— Ахмед Аскерович, это только на первый взгляд кажется, что санавиация — служба для республики новая, на самом деле у нее довольно долгая история. С чего все начиналось?

— Свою историю она ведет с 1970-х годов. Первоначально по приказу Минздрава «Об утверждении Порядка оказания скорой, в том числе скорой специализированной, медицинской помощи» санавиация в Адыгее принадлежала двум головным медучреждениям — детской и взрослой республиканским больницам. Самолеты Ан-2 летали с Майкопского аэро­дрома, осуществляли транспортировку ведущих специалистов для оказания высококвалифицированной медицинской помощи в районы и производили медицинскую эвакуацию пациентов в главные учреждения здравоохранения. Функционировала служба до 1993 года. Кстати, у нас еще есть сотрудники, которые работали в тот период и помнят то время.

Новая страница истории для нашей санавиации открылась в 2019 году, когда было принято решение вернуть воздушный транспорт для осуществления межгоспитальной эвакуации пациентов. Для организации работы за счет национального проекта «Здравоохранение» были выделены федеральные средства в размере 44 миллионов рублей. И в 2020 году мы стали осуществлять полеты.

— В чем необходимость наличия воздушного медицинского судна в таком небольшом регионе, как у нас? Каковы основные цели и задачи службы?

— Задачи остаются те же — доставка пациента к месту оказания высококвалифицированной медицинской помощи. Мы на регулярной основе осуществляем медицинскую эвакуацию пациентов в различные учреждения края. Помимо этого, из любого учреждения РА осуществляем медэвакуацию пациентов на более высокий уровень, где оказывается более узконаправленная специализированная помощь. И да, у нас действительно компактный регион. Это и плюс, и минус. Средний расчет стоимости на мед­эвакуацию одного пациента примерно 1 миллион рублей. Мы ежегодно получаем около 20 миллионов. Нам дается задание от государства на эти 20 миллионов перевезти 21 пациента, но из-за того, что территория небольшая, мы умудряемся за эти деньги перевезти большее число пациентов. Бывает, доставляем наших пациентов и в другие регионы для узконаправленной медицинской помощи. Чаще всего в Краснодар в Краевую клиническую больницу №1 им.Очаповского. Был у нас опыт полетов и на более дальние расстояния. В первый год работы у нас летал Ми-8. Большой борт позволял покрывать более далекие расстояния, и мы без дозаправки отвезли нашего первого пациента для выполнения шунтирования в Научно-исследовательский институт в Астрахань.

Еще вертолет может приземлиться в любом месте, где есть прямая ровная площадка 12 на 12 метров. Благодаря этому неоднократно производилась эвакуация пациентов из труднодоступных районов республики. Например, с горного кластера. Недавний случай — когда женщина получила спинальную травму на водопадах Руфабго. Силами ПСО МЧС ее эвакуировали до Графской поляны. И оттуда произвели эвакуацию авиабортом. Полет составил 15 минут. А если бы пострадавшую везли наземным транспортом, это заняло бы около полутора часов с учетом загруженности трассы.

То есть преимущество воздушного борта в том, что он сокращает время в пути — по подсчетам, в среднем в 4 раза. Если ехать из Майкопа до Энемской районной больницы 2 часа в одну сторону, то вертолетом — полчаса. То есть период доставки пациента заметно сокращается, что улучшает качество оказания ему медицинской помощи.

— Наверное, особую актуальность воздушная эвакуация приобретает в свете развития туристической отрасли. Насколько часто приходится вылетать в предгорья?

— Травмы в горном кластере носят сезонный характер, в основном приходятся на период активного притока туристов. В активный сезон мы также за счет службы скорой помощи усиливаем работу на месте — оставляем в предгорьях дополнительную бригаду.

Но думаю, что, когда, к примеру, экокурорт заработает, там будет еще и свой спасательный борт.

— Какие категории пациентов чаще всего нуждаются в воздушной эвакуации?

— Нет у нас каких-то половозрастных отличий. Доставка воздушным транспортом показана пациентам, которые не могут на месте получить качественную профильную помощь. Например, нейрохирургический пациент после ДТП с черепно-мозговой травмой попадает в центральную районную больницу, а там нет узкого профиля по нейрохирургии. В таком случае они подают заявку, а мы либо везем туда консультанта и принимаем решение оперативного или консервативного лечения на месте, либо осуществляем медицинскую эвакуацию в то учреждение, где есть профиль данного заболевания.

В основном весь поток пациентов идет из районов республики. Или из мест, где произошла чрезвычайная ситуация — чаще всего ДТП, но бывает, что и травмы, — в центральные медицинские учреждения Адыгеи: в республиканскую взрослую, республиканскую детскую. Либо перинатальный центр. Последний случай — начало преждевременных родов у пациентки в Энеме. Пришлось ее эвакуировать сюда — в перинатальный центр. Она родила недоношенного, но здорового ребенка. Вопрос: как бы прошли роды, если бы они случились в машине скорой в пути? Конечно, у наших сотрудников есть большой опыт принятия таких родов. Но в этот раз благодаря санавиации ребенок родился уже непосредственно в профильном медучреждении.

— Какой вертолет сейчас обслуживает нашу территорию и какие специалисты работают на его борту?

— А августе у нас появилось новое судно. На смену Ми-8 пришел легкий многоцелевой «Ансат». Он компактный, с небольшой грузоподъемностью. Полностью российского производства — собирается в Татарстане. На борту находятся два пилота и два медицинских сотрудника. Экипаж летчиков к нам командируется из различных регионов. Они циклично раз в месяц меняются. На земле также работает бригада техников, которые перед каждым вылетом проводят технический осмотр. Техников тоже двое. Вся эта команда базируется на территории Центра медицины катастроф. Там же на разворотной площадке находится и вертолет. Вертолеты могут проходить ротацию по регионам, поэтому каждый год заключается новый контракт. Но все машины без исключения принадлежат национальной службе санитарной авиации — это «Росатом». И соответственно заключаем контракт на оказание нам данного вида услуги. Средства на это выделяются по национальному проекту «Здравоохранение». Один летный час обходится порядка 220 тысяч рублей.

Транспортировка одного пациента вне зависимости от его первичного местонахождения, с учетом компактности нашего региона, обходится в 300 тысяч.

— А как отбирался медицинский персонал, который работает на воздушном судне?

— Это наши обычные сотрудники, которые повседневно выполняют эту работу в машине скорой помощи. Тот, кто в смене, тот и летит. Для нас авиаборт — это всего лишь вид транспорта по оказанию скорой медицинской помощи.

— Были ли те, кто отказался работать в воздухе по каким-либо причинам?

— Есть два человека, у которых физическая непереносимость перелетов. Просто укачивает. Понятно, что мы их не задействуем. Все остальные с удовольствием работают. На «Ансате», знаете, приятно летать — как на «Икарусе». Сам пробовал.

— Ахмед Аскерович, расскажите немного об оснащении борта…

— Борт оснащен как палата реанимации. Полностью укомплектован всем медицинским оборудованием. Внутри него может осуществляться и искусственная вентиляция легких, и дефибрилляция, производится контроль за жизненными показателями. По сути это реанимобиль класса С.

— Сейчас из-за проведения специальной военной операции воздушное пространство на юге России частично закрыто, тем не менее санавиация продолжает свои полеты. Они как-то согласуются?

— Каждый полет и так всегда согласовывался. Просто теперь процедура согласования несколько увеличилась. Если раньше на это требовалось 15-20 минут, сейчас — 30-40 минут. Но это не превышает регламента. Потому что наш пациент уже получает медпомощь и в большинстве случаев уже находится в лечебном учреждении. То есть время на то, чтобы согласовать, собраться, укомплектоваться, у нас есть.
Заявка медучреждения поступает летной команде. Они связываются с диспетчерской национальной службы санитарной авиации. Те, в свою очередь, с диспетчерской службой Минобороны. Окончательные координаты, по которым можно осуществлять полет, дает диспетчерская служба гражданской авиации, которая располагается в Краснодарском крае.

— И в завершение хотелось бы подвести итоги работы службы за уходящий год. И несколько слов — о дальнейшей динамике ее развития в Адыгее…

— В уходящем году мы осуществили медицинскую эвакуацию 33 пациентов. Из них двое детей. Один ребенок — до года. Нозологии были различные — от осложнений сахарного диабета до острых состояний, последствий травм после ДТП. Вот такая статистика на сегодня.

И мы можем быть уверены, что в ближайшие годы будем также осуществлять медицинскую эвакуацию авиационным бортом. На два года средства уже заложены в бюджет. Хочется отметить, что работа санавиации улучшает качество оказания медицинской помощи в республике в целом.

Елена ЮСЕФ.